Но зачем?
Сон дурацкий, всю ночь продолжался, устала от него ужасно.
Сначала на какой-то стройке два индуса держали на ногу вверх ногами мальчика лет четырех, он даже не плакал вроде бы, но я ведь доблестная, подошла спасать его, на что никто не возражал, только что-то там гаркнули про то, что так ему и надо, и что сам вернется. Тут же откуда-то они достали еще одного мальчика, которого точно так же держали вверх ногами, а я, конечно, спасать. И потом еще одного. Наверное, это были какие-то воспитательные меры, но вот теперь я с тремя индусскими мальчиками и еще откуда-то младший брат, и все они бегают, ходят быстро-быстро, собрать их невозможно, выбегают на проезжую часть. Пока я пытаюсь остановить такси, чтоб отвезти их в детский дом - они уже на другой стороне дороги, и ужасно страшно, они бегают-бегают, уследить совершенно невозможно, прямо руки опускаются. Зачем я вообще их забрала оттуда?
Хорошо, что проснулась, потому что мало ли что с ними бы случилось.
Сначала на какой-то стройке два индуса держали на ногу вверх ногами мальчика лет четырех, он даже не плакал вроде бы, но я ведь доблестная, подошла спасать его, на что никто не возражал, только что-то там гаркнули про то, что так ему и надо, и что сам вернется. Тут же откуда-то они достали еще одного мальчика, которого точно так же держали вверх ногами, а я, конечно, спасать. И потом еще одного. Наверное, это были какие-то воспитательные меры, но вот теперь я с тремя индусскими мальчиками и еще откуда-то младший брат, и все они бегают, ходят быстро-быстро, собрать их невозможно, выбегают на проезжую часть. Пока я пытаюсь остановить такси, чтоб отвезти их в детский дом - они уже на другой стороне дороги, и ужасно страшно, они бегают-бегают, уследить совершенно невозможно, прямо руки опускаются. Зачем я вообще их забрала оттуда?
Хорошо, что проснулась, потому что мало ли что с ними бы случилось.